Деду Морозу дать по шапке. Как боролись с Новым годом в СССР

Как Новый год проделал путь от вражеского буржуазного праздника до главного праздника страны.

Новый год, вне всякого сомнения, является главным праздником страны, во всяком случае, в последние полвека. Даже в советские времена, когда главным праздничным днём страны официально считался День Октябрьской революции — 7 ноября, подлинно народным праздником, который праздновался всей страной не по служебной необходимости и не по разнарядке, всегда был Новый год. Эта традиция настолько прочно укоренилась в российском обществе, что трудно поверить, что каких-то 80 лет назад Новый год считался буржуазным праздником и на государственном уровне проводились масштабные пропагандистские кампании против его празднования. Тем не менее это так. Новый год несколько лет был под запретом в советской стране в 1930-е годы и подвергался гонениям и только позднее был реабилитирован и разрешён. Лайф выяснил подробности борьбы против этого праздника.

Дореволюционная Россия

В дореволюционные времена в России, как и во всей Европе, главным праздником было Рождество, праздновавшееся 25 декабря. Новый год тоже отмечался, но был скорее приятным бонусом и дополнением к первому празднику. Обычай украшать жилое помещение елью распространился в середине XIX века, родоначальником моды стала Германия. Поскольку Рождество хронологически являлось первым праздником, то и ёлка была не новогодняя, а рождественская.

Какого-то единого персонифицированного духа Рождества и Нового года в те времена ещё не сформировалось. Даже в разных российских регионах эту роль выполняли разные персонажи, включая Святого Николая. Всех их можно объединить под условным названием «рождественский дед». Но все эти персонажи стали появляться уже ближе к концу XIX века, в основном ради придания религиозному празднику ещё большей сказочной атмосферы. До этого подарки было принято дарить от своего имени, но и после появления «духа Рождества» традиция дарить подарки от себя никуда не исчезла.

Рождество принято было встречать в кругу семьи, а вот на следующий день после него, так же как и на Новый год — ездить в гости к друзьям или устраивать гуляния. И тот и другой праздник были официальными — в эти дни никто не работал.

В городах и деревнях праздники отмечали по-разному. В городах — с рождественской ёлкой и более близко к современному варианту, а деревнях были гораздо популярнее колядования.
К началу ХХ века рождественская ёлка уже была неотъемлемым атрибутом праздника. Горожане стремились установить, как можно более шикарную ель, чтобы позвать своих друзей и поразить их её великолепием. Стали организовываться и публичные рождественские ёлки, как правило, различными благотворительными организациями. На эти ёлки приглашали как простых детей мещан, так и воспитанников сиротских приютов.

После революции

Вопреки расхожему представлению, большевики вовсе не сразу перешли к атаке на буржуазные предрассудки. Во многом помешали этому личные пристрастия Владимира Ленина. Дело в том, что Ленин был страстным германофилом и с огромным почтением относился к немецкой культуре и быту. А поскольку ёлочный обычай был завезён из Германии, где также был очень популярен, Ленин против него ничего не имел. Более того, он каждый год устанавливал ёлку у себя и даже пару раз организовывал ёлку для детей. Первый раз — в разгар Гражданской войны, в 1919 году в Сокольниках. Второй раз ёлка была организована уже в 1924 году в Горках, где находился тяжелобольной вождь пролетариата. Эта ёлка стала для него последней, через две недели он умер.

Однако кое-что с приходом новой власти изменилось, причём существенно. Государство перешло с юлианского календаря на григорианский, а церковь отказалась это делать. Поэтому Рождество по церковному календарю неожиданно сместилось с 25 декабря на 7 января. Возникла парадоксальная ситуация: нерабочими днями по-прежнему были 25 и 26 декабря — рождественские праздники, тогда как по церковному календарю Рождество отмечалось 7 января, когда все работали.

Тем не менее первые десять постреволюционных лет никаких гонений на ёлку и на праздники не было, хотя в некоторых случаях комсомольцам настоятельно рекомендовалось вместо ёлки устраивать комсомольские святки, с разоблачением буржуазного и антинародного праздника Рождества.

И никакого вам Нового года!

В 1929 году началась т.н. безбожная пятилетка — неофициальное название проводимой советской властью политики по искоренению религиозных предрассудков. Началось закрытие и уничтожение религиозных сооружений, независимо от конфессии, серьёзно была усилена атеистическая и антирелигиозная пропаганда. Рождество, будучи религиозным праздником, не могло остаться в стороне от этой кампании. Новый год, хотя и был праздником исключительно светским, тем не менее воспринимался в неразрывном единстве с Рождеством, а кроме того считался буржуазным по своему духу и содержанию, поэтому кампания затронула и его.

Поначалу пропаганда против праздников сводилась к тому, что на эти самые праздники комсомольцы устраивали шествия, которые должны были разоблачать чуждую советскому трудящемуся сущность праздников. Комсомольцы устраивали карнавальные шествия с сожжениями чучел попов, святых и даже богов. Поскольку все эти карнавальные шествия носили чрезвычайно оскорбительный характер, довольно часто они заканчивались столкновениями и драками. Из-за опасности перерастания в массовые беспорядки подобные комсомольские шествия были свёрнуты, и основным направлением в антипраздничной пропаганде стали средства массовой информации — газеты и журналы.

В советских изданиях развернулась беспрецедентная по своему масштабу кампания против праздников, практически ни одно издание не осталось в стороне. Популярный детский журнал «Друг детей» писал: «Дружным напором мы должны добиться того, чтобы к концу пятилетки у нас исчез варварский обычай, занесённый немецкой буржуазией, — устраивать ёлки. Мы не говорим уже о целом ряде переживаний детей чисто отрицательного характера — о жадности, которая является при виде блестящих украшений, о зависти к детям, получившим лучшие подарки, о слишком повышенном возбуждении, за которым следует реакция, о целом ряде заболеваний, связанных с накоплением детей в душных, нагретых свечами комнатах».

Издавались даже специальные брошюры для пропагандистов, которые на местах должны были разъяснять коллективам трудящихся «подлую сущность» этих праздников. В брошюре «Материалы к антирелигиозной пропаганде в рождественские дни» писали: «Ребят обманывают, что подарки им принёс Дед Мороз. Религиозность ребят начинается именно с ёлки. Господствующие эксплуататорские классы пользуются «милой» ёлочкой и «добрым» Дедом Морозом ещё и для того, чтобы сделать из трудящихся послушных и терпеливых слуг капитала».

В брошюре Амосова «Против рождественской ёлки» говорилось: «Религиозность ребёнка начинается именно с ёлки, которая, заполняя собой всё его существо, заражает религиозным настроением, верой в таинственные силы. Ребёнок отравляется религиозным ядом и получает неверное представление об окружающем мире, что в дальнейшем затрудняет его учёбу и работу».

Советский поэт Семён Кирсанов, позднее ставший известным как автор знаменитой утёсовской песни «У Чёрного моря», в те дни был главным подражателем Маяковского. Именно ему принадлежат знаменитые стихи:

«Ёлки сухая розга
Маячит в глазища нам
По шапке Деда Мороза,
Ангела — по зубам!»

В борьбе с буржуазными пережитками и религиозными предрассудками советские власти использовали не только пропагандистские методы, но и административные. Во всех городах была строго запрещена организация ёлочных базаров и вообще любая торговля ёлками.

Нарушителям грозил крупный штраф или принудительные работы. Также были отменены нерабочие дни, приходившиеся на праздники. И 1, и 7 января стали обычными рабочими днями. Давление на родителей оказывалось и через их детей. Пионерам, особенно самым младшим, внушали, что они должны сами агитировать своих родителей против ёлок.

Тем не менее праздники уже настолько прочно укоренились в городской культуре, что просто так их было не победить. Главными помощниками советских граждан, желавших отпраздновать Новый Год и Рождество вопреки предписаниям партии, стали дворники. За небольшое денежное вознаграждение они были всегда рады помочь. Сделать это было несложно: в ближайшем лесу они распиливали ёлку на части и скрытно приносили в дом, где она при помощи подручных средств восстанавливалась в практически первозданном виде.

Возвращение праздника

Гонения на праздники продолжались около 7 лет — до середины 30-х годов. Несмотря на всё давление сверху, праздники так и не исчезли, и граждане продолжали тайком праздновать их. Тогда было решено праздник легализовать, но по возможности без религиозного содержания, противоречившего марксисткой идеологии. Поэтому «сверху» был одобрен Новый год, соединивший в себе черты одновременно и прежнего Нового года, и Рождества.

Считается, что инициатива возрождения ёлочной традиции принадлежала Павлу Постышеву — второму человеку в иерархии Украинской ССР, в те годы достаточно близкому к Сталину.

Постышев при личной встрече обратился к Сталину с предложением возродить традицию праздничных ёлок, которое тот одобрил и предложил проявить инициативу. За несколько дней до наступления 1936 года на передовице в главной советской газете «Правде» была размещена статья Постышева, в которой он выразил недоумение гонениями на ёлку и предложил комсомольцам всячески помогать с организацией новогодних ёлок, чтобы не лишать советских детей удовольствия и радости от праздника.

Так началась постепенная реабилитация праздника. В годы войны зародилась традиция новогоднего поздравления советских трудящихся и красноармейцев по радио. Как правило, с поздравлением обращался Михаил Калинин.

Дед Мороз и Снегурочка

Реабилитированный советский Новый год позаимствовал большую часть своих атрибутов у Рождества, но начисто лишился религиозного духа. Украшенная ёлка и подарки остались всё теми же, но вифлеемскую звезду на ёлке заменила красная, а игрушечных ангелочков — самолётики, танчики и парашютисты.

Наконец появились единые символы праздника — Дед Мороз и Снегурочка. Как уже говорилось, до революции какого-то общеизвестного символа не было: кто-то дарил подарки детям от имени Святого Николая, кто-то — от имени «рождественского деда» или Деда Мороза, а кто-то и вовсе от своего. Дед Мороз стал узнаваемым рождественско-новогодним героем уже после революции, но в виде главного символа праздника ещё не устоялся — это произошло позже, в середине ХХ века.

Дед Мороз и Снегурочка были литературными персонажами. Но если первый был известен и до революции, то Снегурочка была абсолютным советским нововведением, раньше она вообще никак не была связана с Рождеством или Новым годом.

Превращение в главный праздник

После реабилитации праздника большими тиражами стали выходить сборники новогодних стихов. Поэт Кирсанов, десять лет назад призывавший «дать Деду Морозу по шапке», написал целую поэму про Новый год, в которой представлял, как этот праздник будут встречать в будущем XXI веке, когда коммунизм уже будет построен.

В живописи появился целый отдельный жанр — «Ленин на ёлке», который был призван подтвердить советскую суть воскрешённого праздника. Открытки с Лениным на ёлке, окружённым детьми, издавались миллионными тиражами.

Тем не менее Новому году не сразу удалось занять первое место в иерархии праздников. Хотя он и был одобрен «сверху», более десятилетия он оставался обычным рабочим днём и по большей части был лишь детским праздником. Взрослые в этот день работали как обычно, и времени праздновать у них не было.

Только в 1947 году специальным указом 1 января было объявлено нерабочим днём. Окончательное триумфальное шествие праздника началось уже после смерти Сталина. С 1954 года стала регулярно проводиться кремлевская ёлка — главная ёлка страны. С приходом в жизнь советских граждан телевидения стали постепенно складываться неотъемлемые атрибуты и традиции, сохранившиеся и по сей день. Место дореволюционных новогодних балов заняли новогодние «огоньки» и другие телевизионные развлекательные программы. Вместо популярного до революции литературного жанра святочных рассказов появились художественные фильмы на новогоднюю тематику.

В брежневские времена окончательно закрепился новогодний канон. Появились и новые атрибуты, сейчас уже считающиеся неотъемлемой традицией праздника: новогоднее телеобращение первого лица государства с поздравлениями, звон бокалов с шампанским под бой кремлёвских курантов, мандарины на праздничном столе.

После распада СССР в качестве праздника вернулось и Рождество, но оно уже не смогло потеснить позиций Нового года как главного праздника, оставшись только религиозным праздником.