Участие Абая в административно-судебных реформах царской России в 1870-х — 1890-х годах

Абай (Ибрагим) Кунанбаев (1845-1904) – великий казахский поэт, просветитель, мыслитель, композитор, общественный деятель. Родился он в Чингизских междугорьях Семипалатинской области, в знатной семье крупного бая Кунанбая Оскенбаева из рода Тобыкты. Семья Абая принадлежала к местной знати, дед Оскенбай и прадед Иргизбай стояли во главе рода в качестве правителей и биев.

В детстве Абай получил домашнее образование у муллы, в десять лет был отдан в медресе у муллы Ахмет-Ризы где он изучал арабский персидский и другие восточные языки. Однако через 5 лет отец счел, что пяти лет обучения в медресе достаточно и начинает его приручать к деятельности главы рода и к практической деятельности в роли бия, но, несмотря на ранний уход с медресе Абай занимался всю жизнь самообразованием. Он посещалбиблиотеку в Семипалатинске, занимался переводами, а также на него сильно повлияло знакомство с представителями интеллектуальной элиты и политических ссыльных.

С 15 лет Абай принимал активное участие на судебных разбирательствах. А в 20 лет он уже сам был бием и прослыл как хороший оратор и знаток законов степи. Об авторитете Абая в роли бия свидетельствует, то что он неоднократно избирался посредником примирителем (Тюбе-бием) при спорах представителей разных уездов.

Абай много лет занимал должность бия и волостного управителя. В рапорте, подписанным генерал-майором Галкиным от 25 августа 1903 г. на имя военного губернатора Семипалатинской области, говорилось, что «Ибрагим Кунанбаев имеет от роду 60 лет, женат на трех женах, от которых имеет около 20 человек детей, обладает состоянием 1000 лошадей и 2000 баранов, человек он весьма развитый и умный, служил два трехлетия бием и три трехлетия управителем Чингизской волости, затем одно трехлетие прослужил Управителем Нукурской волости по назначению от правительства. Служба Кунанбаева отличалась разумною исполнительностью и энергией, преданностью правительству и отсутствием фанатизма».

Рассматривая дела в качестве бия, Абай проявлял глубокое знание правовых обычаев, стремился тщательно разобраться в деле и справедливо его разрешить. В то же время, Абай старался и беспристрастно установить действительных виновных, что нравилось далеко не всем, особенно из числа тех, кто благодаря своей знатности или богатству, рассчитывал на более благосклонное отношение, именно к ним со стороны молодого бия. «Нет сомнения в том, – писал А. Букейханов, – что Абай в старое время оправдал бы пророчество родной степи: сделался бы бием, право судить которого создавалось не формальным избранием, а признанием его таланта, как устанавливается слава писателя и артиста. Новое время, характерное успехами и упрочением в степи ислама, обратило внимание Абая на знания, заключающиеся в книгах на арабском, персидском и тюркском языках. Благодаря досугу и способностям, он самоучкою достиг того, что выучился арабскому и персидскому языкам, на которых свободно читал, и приобрел имя знатока священных книг».

Мы привыкли считать Абая Кунанбаева поэтом и просветителем казахского народа. А вот среди своих современников Абай больше славился как превосходный политический деятель и справедливый, вдумчивый бий, который не только занимался практикой, но ещё и прослыл талантливым законодателем.

В 1885 году в 70 километрах от Семипалатинска, близ города Чарска (ныне Шар.) в селе Карамола состоялся чрезвычайный съезд биев Павлодарского, Каркаралинского, Семипалатинского и Усть-Каменогорского уездов Семипалатинской области. На нём был принят новый свод правил и уложений, это один из первых правовых документов на казахском языке, изданный типографским способом и распространенный среди казахского народа. Он представлял собой свод обычаев и законов степи состоявший из 93 статей (параграфов), по которым предстояло жить казахскому население почти полвека. И автором этого правового документа, по сути, имеющего силу закона, был не кто иной, как Абай Кунанбаев.В законоположении предпринималась попытка синтеза обычного права казахов и некоторых положений российского законодательства, что должно было обеспечить преемственность развития права и в то же время некоторое сближение законов степи и законов российской империи в варианте, приемлемом для нормального и естественного в целом развития казахского общества.

Отметим, что во второй половине XIX века имперские власти окончательно убедились в том, что законодательство Российской империи по многим вопросам не совпадало с обычаями и традициями казахского народа. Так, к примеру, старинный обычай кражи невесты по российскому закону расценивался как тяжкое уголовное преступление, за которое шло неотвратимое наказание. Или барымта это тоже обычай, который требовал особого вида наказания, но не смерти. Чтобы урегулировать часть правовых вопросов, действующих среди коренного населения Казахстана, губернатор Василий Саввич Цеклинский поручил Абаю составить особое правовое уложение.Надо сказать, что так быстро справиться с заданием генерал-губернатора – всего за трое суток – Абаю помогли его обширные и глубокие знания шариата, российского имперского законодательства, сводов уложений, составленных ханами Касымом и Есимом, и знаменитого свода законов казахского народа «Жетiжаргы». Некоторые из старинных законов, известных еще со времён Тауке-хана, Абай перенёс в собственный судебник, вошедший в историю как «Правила Карамолы» или «Карамолаереже».

Еще предстоит детально проанализировать этот памятник обычного права (Карамолаереже). Но можно обратить внимание на ряд его интересных черт. В седьмом параграфе документа признавалось право сторон по обычному праву, принадлежащих к двум разным уездам, по соглашению определять место рассмотрения спора. Данное правило обычного права ближе не к государственному суду конца XIX – начала ХХ веков, а принципам современных третейских судов и международных арбитражей, предусматривающих возможность соглашения сторон и о месте рассмотрения спора и даже о праве, на основании которого спор будет рассматриваться.

За прелюбодеяние предусматривалось наказание розгами и мужчины, и женщины (параграф 30) . Драки, беспорядки, неподчинение представителям местной власти наказывались штрафами, в том числе денежными. В некоторых случаях применялся и арест по приговору управителя.

За воровство (кроме кражи у дяди или деда племянниками и внуками) вводилась имущественная ответственность у, а также телесные наказания до 60 ударов и арест до месяца. При этом, считалось, что наложение комплексного строгого наказания бием обязательно. Лица, совершившие повторную кражу у своих родственников, могли быть наказаны по требованию потерпевшего.

Гуманистический характер законов Абая прослеживается в ряде статей. «Карамолаереже» было ориентировано на воспитание и стимулирование взаимопомощи людей, их взаимной поддержки в сложных ситуациях. Так, согласно параграфу 35 виновные в неоказании помощи утопающим, во время бурана и т.п. должны были быть подвергнуты «взысканию по большей девятке скота». В ряде параграфов «Карамолаереже» проявлялась и его обще-социальная направленность. Так, в параграфе 36 вводилась ответственность за неприятие мер против гибели, упадка скота, мер, препятствующих распространению эпизоотий, за порчу арыков, колодцев, мостов и других общественно необходимых сооружений.

В этом нормативном документе предусматривались положения, которые должны были защитить, оградить от притеснений царской администрации казахское население – свои суды, свои законы, привлечение мул в качестве посредников и принимавших присягу, ведение метрических книг «по-киргизски» не признание в суде биев профессиональных адвокатов, а качестве доверенных лиц – недопущение русских и татар (допускались доверенные казахи из того же уезда) и т.д.

В целом, приведенные и многие другие положения правового документа, подготовленного Абаем содействовали, решению комплекса задач по регулированию общественных отношений, синтезу обычного права и отдельных норм российского законодательства, а также вовлечению в правовое регулирование потенциала нравственных норм и представлений о справедливости населения.