Вся правда о полете Терешковой
16 июня исполнилось 54 года с того дня, когда Валентина Терешкова совершила свой полет в космос…
Журналисты между собой называют ее «бронированной» женщиной. Потому что она не дает интервью. Рассказ о том, как это удалось сделать мне — отдельная история…
Мы встретились в офисе Российского центра международного научного и культурного сотрудничества при правительстве РФ, который Валентина Владимировна возглавляла в то время и вплоть до 2004-го года. Гостеприимная хозяйка собственноручно разлила по кружкам чай, выложила на стол конфеты «Космические».
— Скажите честно, Вам не было страшно? Всего два года после первого полета человека в космос, вдруг что-то не сработает, вдруг разобьетесь…
— Об этом не думала. Потом, на Земле, всякие были чувства. Но больше — гордости и радости за то, что удалось вместо запланированных двух суток выполнить трехсуточный полет. Лучано Паваротти удивлялся: «Как представлю, что Вы летали в космос, сердце замирает». А Фаина Георгиевна Раневская говорила мне так: «Деточка, я на третьем этаже живу и боюсь с балкона смотреть. А ты туда-сюда…»
И она многозначительно водила своими огромными глазами вверх-вниз.
— Психологи считают, что женщина не может вырасти сильной сама по себе. Ее толкают к проявлению мужества либо обстоятельства, либо чей-то пример.
— Наверное, примером для меня была моя мама. Мой отец погиб в финскую войну. Только в 1988 году я отыскала братскую могилу в Карелии. Маме было трудно одной воспитывать троих детей. На каждого из нас она получала пособие — по 50 рублей. А буханка хлеба стоила 200. Поэтому я рано пошла работать.
— Как мама относилась к Вашему увлечению парашютным спортом?
— Она считала, что это занятие для мальчишек. Несколько раз запирала меня дома, не пускала на аэродром, но я все равно сбегала. 18 августа 1961 года, в День Воздушного флота, ярославцы собрались на набережной. Пришли мама, брат с сестрой. По громкоговорителю объявляют: прыгает Валентина Терешкова. Я приводнилась в Волгу. И вот, мокрая, подхожу к маме: «Ты видела, как я прыгала?» А она очень серьезно отвечает: «Разобьешься, домой не приходи!»
Я не говорила ей, что попала в отряд космонавтов, сказала лишь, что в Москве продолжаю заниматься парашютным спортом. 16 июня 1963 года она получила очередное письмо от меня. Села его читать, но тут прибежали соседи: «Твоя Валя в космос полетела!» А у нас не было телевизора, и она ответила: «Не может быть, вот она пишет, что прыгает с парашютом».
«ЗВЕЗДНЫЙ» ЧАС
— Говорят, земной шар в иллюминаторе космического корабля — зрелище, которое не может передать ни одна фотография…
— Чем дальше ракета уносит тебя от Земли, тем ближе ты становишься к ней. Всех космонавтов поражает, какая Земля маленькая. И как важно бережно относиться к ней, потому что из космоса хорошо видны результаты неразумной деятельности человека. Сейчас много говорят об угрозах нашей планете, которые идут из глубин Вселенной. Кометы, астероиды и другие космические тела все чаще посещают Солнечную систему. Еще в 1984 году мы говорили о создании международной службы спасения Земли. Может быть, когда-нибудь это будет реальностью.
— После полета в космос Ваша жизнь в одночасье изменилась?
— И да, и нет. Осуществилась моя мечта получить высшее авиационное инженерное образование. Я поступила в Военно-воздушную академию имени Жуковского и закончила ее в 1969 году. Меня и Юрия Гагарина оставили в академии соискателями ученой степени. И в 1976 году я защитила кандидатскую диссертацию. Конечно, не просто было сочетать учебу в академии с работой, огромным количеством встреч и на родине, и за рубежом.
НЕПОДЪЕМНЫЙ МУНДИР
— Вы до сих пор остаетесь единственной женщиной — командиром космического корабля. Светлана Савицкая, Елена Кондакова, да и американские женщины-космонавты летали в составе экипажей. А Вы — одна. Трудно было?
— Я просматривала прессу… Бог знает, что писали: и что меня тошнило, и что лежала в лежку. Но ведь мое состояние во время полета зафиксировано приборами телеметрии, кроме того, все снималось на кинокамеру. И при желании все это можно просмотреть. Если бы мне было так плохо, как говорят, разве смогла бы я выполнить намеченную программу. По сделанным мною из космоса снимкам и наблюдениям в науке существует целое направление.
Конечно, были огромные нагрузки, особенно во время приземления. Никогда не забуду: подо мной огромное поле, рядом — озеро. И я думаю: «Неужели приводнюсь?» Одну-единственную женщину запустили в космос, и та в озеро угодила. Но был очень сильный ветер, и меня отнесло в сторону. Это сейчас спускаемый аппарат еще находится в воздухе, а вертолеты уже вокруг него летают. Тогда нам нужно было по рации при помощи азбуки Морзе сообщить о своем местонахождении.
— Герой Советского Союза, кавалер пяти орденов, награждена десятками медалей… Первая в мире женщина-космонавт и женщина- генерал… Говорят, Ваш мундир, увешанный наградами, трудно поднять… Вы когда-нибудь пытались их сосчитать?
— Я помню о всех.
— Вас назвали «Женщиной столетия» за полет в космос?
— За вклад в освоение космического пространства и в экологические разработки. Нынешняя награда меня несколько удивила, потому что в 1984 году эта же ассамблея назвала меня «Женщиной года».
— Чем занимается ассамблея?
— Эта английская общественная организация занимается в основном благотворительной деятельностью в пользу онкологических больных и не принадлежит ни к одной партии. Президент ассамблеи маркиза Лотианская из-за онкологического заболевания потеряла глаз. В возглавляемую ею ассамблею входят женщины из самых разных сфер. Это и политические деятели, и ученые, и представители благотворительных организаций.
ТЕЛЕСКОП ДЛЯ ВНУКА
— Вас можно назвать первой «феминисткой» Советского Союза? Вы ведь когда-то возглавляли Комитет советских женщин.
— Я думаю, что феминизм — это своеобразная форма протеста женщин в борьбе за свои права. Мне приходилось встречаться со многими представителями и руководителями феминистических движений. В общем-то, они нормальные женщины, хотя иногда как-то необычно одеваются или иначе стремятся обратить на себя внимание.
Я не считаю себя феминисткой, хотя в Комитете нам приходилось бороться именно за права женщин. Мы получали до двухсот тысяч писем в год и до двадцати тысяч посетителей приходили на прием. Приезжали целыми семьями. Одна из женщин с 13 детьми пришла ко мне в кабинет. Сколько слез я видела, сколько боли… Однажды у меня на столе даже оставили новорожденного ребенка…
— Вы сегодня о чем-нибудь жалеете?
— Мне хотелось бы, чтобы меня никогда не покидали мои близкие. Моя мама, мой муж, брат. Эти потери для меня -незаживающая рана. С мужем, Юлием Георгиевичем Шапошниковым, мы прожили вместе почти 20 лет. Он был талантливый хирург, удивительный человек — честный, добрый. Сколько раз его поднимали среди ночи и вызывали на операцию, мчался в госпиталь по первому зову. Юлий всю свою жизнь посвятил борьбе за продление жизни других людей. На памятнике ему я написала: «Светя другим, сгораешь сам».
— Внуку Алешке иногда удается послушать сказки из уст родной бабушки?
— А как же! Мы с ним много читаем. Он часто бывает у меня в гостях. Ему исполнилось 9 лет. Я привезла для него из Лондона детский телескоп, много рассказываю о звездах. А теперь он будет на них смотреть. Конечно, как мальчишка, он обожает и машинки, и самолетики. Мы с ним все время что-нибудь собираем. К сожалению, сейчас никак не можем отремонтировать катер, там нужен какой-то особенный клей.
— Он еще не знает, кем хочет стать?
— Говорит, что летчиком.
О ГАГАРИНЕ, КОРОЛЕВЕ И СВОЕЙ ЖИЗНИ
Мы беседовали с Валентиной Владимировной часов пять к ряду. Впрочем, не только беседовали, но и успели принять лаосского посла, посмотреть индийский танец, исполненный под песню «Земля в иллюминаторе». В ограниченные рамки газетной полосы вошло далеко не все. И строки, приведенные ниже, в этом материале, публикуются впервые…
— В отличие от Гагарина, Вы, наверное, уже представляли, что, вот сейчас побываете в космосе, и жизнь перевернется с ног на голову…
— Даже в мыслях не было! Это было время, когда мы не были хорошо одеты, даже не всегда были сыты. В шестидесятом году я закончила техникум и только начала работу, возглавила бригаду ремонтировщиков машин на текстильном комбинате «Красный перекоп»… Я радовалась этой должности, потому что мама была парализована, и брат еще не работал.
Я помню, когда полетел в космос Гагарин, мы сразу оказались им покорены. Его улыбкой. И сразу же я написала заявление на поступление в отряд космонавтов. Всем, кто занимался в клубе парашютистов при ДОСААФ, можно было это сделать.
— Почему брали именно парашютистов?
— Как нам объяснили, потому что мы обладали достаточно быстрой реакцией и холодным умом. Не терялись в сложных ситуациях.
Впервые я увидела Юрия Алексеевича в госпитале, когда мы проходили медицинскую комиссию. Девчонки его облепили, всем хотелось его потрогать. Задавали кучу вопросов, и он очень обстоятельно отвечал. А потом сам интересовался, как у нас идут дела, какие трудности, как мы переносим занятия на центрифуге? Посоветовал не делать резких движений в невесомости. Он был очень доступный человек.
— Знаю, в Вашей жизни многое связано с 8 Марта, помимо того, что Вы почти двадцать лет возглавляли Комитет Советских женщин…
— Наша семья жила на улице 8 Марта в Ярославле. Кроме того, у меня день рождения — шестого, а у Юры Гагарина — девятого, у Володи Комарова — шестнадцатого. Квартиры же в Звездном городке располагались на шестом (у Гагарина), на седьмом (у меня) и на восьмом (у Комарова). Вот так и отмечали почти половину марта, кочуя с этажа на этаж.
— Гагарин возглавлял отряд космонавтов. Он был для Вас главным наставником?
— Не только. Первому поколению космонавтов повезло. Нам удалось поработать с Келдышем, Бабакиным, Исаевым, Челомеем, Глушко… Все они были одного рода-племени, влюбленные в ракетную технику и космические корабли. И, конечно, счастье, что мы оказались под крылом Сергея Павловича Королева. Никто не умел одновременно так много требовать, так много ругать и так сильно обожать, как он.
У Королева была практика: завтра — старт, сегодня он, Юра Гагарин и тот, кто летит, поднимались по лифту, садились в космический корабль и проигрывали все внештатные ситуации. То есть мы сдавали экзамен лично Королеву. А потом, сдав его, довольные, шли к Сергею Павловичу пить чай. У него в доме были большие щипцы для сахара, он отламывал всем по кусочку… Однажды вечером он рассказал нам всю свою жизнь…
Нас было четверо, кандидатов на полет в космос. 31 мая 1963-го года мы улетели на космодром. Город Ленинск небольшой. Все друг друга знают. К тому же мы ходили в военной форме и было понятно, что именно мы те самые космонавтки… Мы идем, а возле гостиницы стоят женщины и рассуждают: «Господи, маленькие, щупленькие, посмотреть не на что. А мы то думали, мощь какая-то должна быть.» Окончательно кандидатуру утверждал Хрущев. Планировался и был осуществлен парный полет — на одном корабле вылетал Валерий Быковский, на другом — я. В шестьдесят третьем году солнце было необычайно активным. Из-за повышенной радиации мой старт пришлось перенести относительно Валериного на два дня. Он стартовал четырнадцатого, а я шестнадцатого июня. Намечалось, что женский полет продлится одни сутки. День прошел, все было нормально. Я обратилась в Государственную комиссию и мне разрешили продолжить еще на сутки. И 19 июня мы приземлились почти одновременно, на небольшом расстоянии друг от друга. Я — в Алтайском крае, а Валера — в Казахстане. В первых космических кораблях спускаемый аппарат имел форму шара. Поэтому ни о каком аэродинамическом качестве речи не шло. Оно равнялось нулю. Баллистический спуск осуществлялся с большими перегрузками. На высоте 7 км происходило катапультирование: отстреливалось кресло космонавта и автоматически выводился парашют. Я приземлялась на парашюте, а рядом со мной, так же на парашюте, — спускаемый аппарат космического корабля.
Никогда не забуду: лечу и вижу огромное поле, а посреди него — озеро, и я думаю, неужели я упаду прямо в это озеро? Как же я буду выглядеть, вся мокрая? Одну единственную женщину запустили в космос, и та в озеро угодила! Парашютная система устроена так: ноги касаются земли и в этот момент нужно сбросить предохранители, отстегнуть замок и только потом отпадет купол. А порывы ветра были до 17 метров в секунду, поэтому мне пришлось пару раз постоять на голове. На носу образовался огромный синяк, потом его замазывали, чтобы я прилично предстала перед телекамерами.
Люди увидели парашют и уже бежали ко мне. Но они не знали я приземляюсь или Валерий. Потом через скафандр разглядели более длинные волосы и закричали: «Это Терешкова!» Часа через 4 приземлился самолет, который меня забрал. Это сейчас спускаемый аппарат еще находится в воздухе, а вертолеты уже вокруг него кружат. тогда мне нужно было по рации при помощи азбуки Морзе сообщить о своем местонахождении.
В 1965-ом нас снова собрал Королев. Хотел создать женский экипаж. И мы уже приступили к подготовке… Но в шестьдесят шестом Королев умер. В шестьдесят седьмом при приземлении погиб Володя Комаров, и тогда наши тренировки прекратились. Я считаю, что если бы был жив Королев, то и Комаров бы не погиб… Через два года наш женский экипаж был распущен со ссылкой на неотработанность систем нового космического корабля.
— Что Вы ждете от жизни еще?
— Когда видишь Землю из космоса, начинаешь понимать, насколько ничтожно то, что разъединяет людей и насколько велико то, что их объединяет. Я не могу понять, как так, мы жили одной большой и дружной семьей и вдруг разбежались, и окрысились друг на друга?! Не хочу, чтобы нас раздирали междуусобные войны! И их не будет, если мы поймем, что кроме нас самих нам никто не поможет.
Наталья Шеховцова
Источник: bonmotistka.livejournal.com